![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Entry tags:
Ночь музеев: Музей политической истории
Приползла и даже отоспалась.
Музей политической истории оказался верным выбором старта. Умеренно народу, билет покупается без толкотни, на самой выставке тоже мирно и спокойно.
От постоянной экспозиции у меня странные ощущения. Вроде к этим временам и реалиям по времени я опоздала - но при столкновении почти всё кажется хорошо знакомым. На вид и на запах. В «эталонную" коммунальную кухню на моих глазах эти предметы в жизни не собирались, а вот по отдельности - много чего удалось посмотреть, а чаще всего и пощупать. Керосиновые лампы, которые были на даче; механическая пишущая машинка, игрушка детства; старые значки в недрах шкафа; обшарпанные жуткие табуретки, которые выбросить жалко в основном потому, что других нет; стенгазета - по технологии всё как в младшей школе; графин примерно такой же, как и сейчас дома есть; столы примерно такие же, как сейчас на работе. И старые газеты в количествах: по семейной легенде, первые слова, которые я сама прочитала и про которые родители были ТОЧНО уверены, что я не на память повторяю – это «хыхыу капээсэс». Слово «съезд» было написано мелким шрифтом, и я его тогда пропустила.
По случаю «ночи музеев», в одном из залов разместили гадальное дерево. Бумажная невнятная башня, вокруг которой разложены издания трудов советских вождей, от Ленина до Горбачева. И инструкция по гаданию: открыть нужную книгу, посмотреть первую бросившуюся в глаза фразу. По Ленину гадать на предмет имущественных вопросов, по Сталину – на предмет дальних дорог и казенных домов; по Хрущеву – на тему того, как догнать и перегнать удачливого соседа, по Брежневу – о проблемах со здоровьем… По рукам в первую очередь пошёл Хрущёв. Я тоже туда ткнулась и углядела сразу строчку: «Но что же теперь делать? Надо приложить все усилия…». Тонкость намёка - стена Артиллерийского музея.
И музыкальная гостиная «Силуэты XX века», где в хронологическом порядке пелись советские песни разных времен с историческим комментарием. Я обнаружила, что здорово отвыкла от хорошего: от людей, способных петь без микрофона - а там голос у певицы был такой, что в некрупном зале аж в стены вбивало. И от умения заметно менять стиль исполнения в зависимости от произведения: слишком много сейчас «современных прочтений» старых вещей, где интонация, динамика, акценты изменены так сильно, что кажется, что и мелодию-то перевирают. А тут смена настроя голосом делалась так же легко, как менялись аксессуары эпох – модная шляпка и крупный кулон тридцатых за несколько секунд заменяются военной шинелью и пилоткой. И голос каждый превращается в то, что можно легко услышать на старых записях тех времен. Самый сильный эффект - это когда после пронзительной голосистости всего предыдущего исполняется последнее по временной шкале «Я тебя никогда не забуду». Словно без голоса, уже почти на современный манер, когда статистическая норма сцены - это задушенный сип человека, поющего постоянно напряженным горлом. Голос эпохи как он есть, обратно не затолкаешь.
Продолжение планируется.
Музей политической истории оказался верным выбором старта. Умеренно народу, билет покупается без толкотни, на самой выставке тоже мирно и спокойно.
От постоянной экспозиции у меня странные ощущения. Вроде к этим временам и реалиям по времени я опоздала - но при столкновении почти всё кажется хорошо знакомым. На вид и на запах. В «эталонную" коммунальную кухню на моих глазах эти предметы в жизни не собирались, а вот по отдельности - много чего удалось посмотреть, а чаще всего и пощупать. Керосиновые лампы, которые были на даче; механическая пишущая машинка, игрушка детства; старые значки в недрах шкафа; обшарпанные жуткие табуретки, которые выбросить жалко в основном потому, что других нет; стенгазета - по технологии всё как в младшей школе; графин примерно такой же, как и сейчас дома есть; столы примерно такие же, как сейчас на работе. И старые газеты в количествах: по семейной легенде, первые слова, которые я сама прочитала и про которые родители были ТОЧНО уверены, что я не на память повторяю – это «хыхыу капээсэс». Слово «съезд» было написано мелким шрифтом, и я его тогда пропустила.
По случаю «ночи музеев», в одном из залов разместили гадальное дерево. Бумажная невнятная башня, вокруг которой разложены издания трудов советских вождей, от Ленина до Горбачева. И инструкция по гаданию: открыть нужную книгу, посмотреть первую бросившуюся в глаза фразу. По Ленину гадать на предмет имущественных вопросов, по Сталину – на предмет дальних дорог и казенных домов; по Хрущеву – на тему того, как догнать и перегнать удачливого соседа, по Брежневу – о проблемах со здоровьем… По рукам в первую очередь пошёл Хрущёв. Я тоже туда ткнулась и углядела сразу строчку: «Но что же теперь делать? Надо приложить все усилия…». Тонкость намёка - стена Артиллерийского музея.
И музыкальная гостиная «Силуэты XX века», где в хронологическом порядке пелись советские песни разных времен с историческим комментарием. Я обнаружила, что здорово отвыкла от хорошего: от людей, способных петь без микрофона - а там голос у певицы был такой, что в некрупном зале аж в стены вбивало. И от умения заметно менять стиль исполнения в зависимости от произведения: слишком много сейчас «современных прочтений» старых вещей, где интонация, динамика, акценты изменены так сильно, что кажется, что и мелодию-то перевирают. А тут смена настроя голосом делалась так же легко, как менялись аксессуары эпох – модная шляпка и крупный кулон тридцатых за несколько секунд заменяются военной шинелью и пилоткой. И голос каждый превращается в то, что можно легко услышать на старых записях тех времен. Самый сильный эффект - это когда после пронзительной голосистости всего предыдущего исполняется последнее по временной шкале «Я тебя никогда не забуду». Словно без голоса, уже почти на современный манер, когда статистическая норма сцены - это задушенный сип человека, поющего постоянно напряженным горлом. Голос эпохи как он есть, обратно не затолкаешь.
Продолжение планируется.