![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Пока где-то отмечали дни памяти празднования, а потом и первые метели, у нас на работе заседали. На двухдневном рабочем совещании (а де-факто - стандартной концеренции) « Взаимодействие языков малочисленных народов РФ с русским языком»
Здесь чуток размышлизмов по этому поводу.
Большую часть головной боли исследователям обеспечивает базовая постановка задачи: изучить взаимодействие языковых систем, не учитывая при этом взаимодействия людей. То есть, убрать из ситуации Васю и Ятты - которые, собственно, и обмениваются сплетнями про общих знакомых на смеси русского с корякским - а оставить только взаимодействие русского кода и корякского кода. И изучать уже их.
Неприятность состоит в том, что этот способ описания не помогает описать основную массу того, что происходит в тексте. Особенно когда речь доходит до всяких дискурсивных показателей (из которых неподготовленная устная речь в основном и состоит) - и до того очевидного факта, что переключения с языка на язык делаются, в сущности по двум основным причинам «Потому что мне так проще думать/говорить» и «Чтобы ты меня понял». Всё это сто раз открытая Америка - языковая активность человечества держится на двух китах: говорящему лень говорить, но при этом он хочет быть понятым.
Но если бы люди были однообразны в этом поведении! Как было бы просто грамматисту, если б можно было заранее предсказать «вот в такой коммуникативной ситуации человек точно будет делать то-то, чтобы собеседник его понял, а вот в такой – точно будет делать то-то, потому что привык и делает это не задумываясь»! Ещё счастье, когда поведение легко вычисляется из каких-то понятных социальных параметров («так себя ведет старшее поколение, так – молодёжь, так – только те, кто ездит работать в город, так – только те, у кого образование хотя бы полное среднее»). Тут грамматист хватает найденное и тащит социолингвисту: на, это твоя область деятельности.
Только оно ж не всегда вычисляется. Вот обнаруживаете вы, например, простую закономерность: алеуты будут говорить на алеутском, если видят, что собеседник их алеутский понимает и как-то поддерживает разговор, но перейдут на русский (или английский), если столкнутся с непониманием. А потом появляется человек, который разваливает картину: он готов общаться с вами… только через переводчика, на каком бы языке вы с ним ни говорили и сколько бы понимания не предъявляли. Вот ему в начале представили вас, как чужого – он и записал в чужие, и всякий раз просит кого-то третьего, чтобы переводил. И не делает поправок! Выкинуть его из статистики - материал на выброс.
Это ж не редкость – в полевых исследованиях СПЛОШНОЙ человеческий фактор. А когда язык вымирающий и информантов мало (неприлично мало для каких-либо социолингвистических статистик) - у вас, в сущности, только эти самые индивидуальные особенности поведения и есть. Даже не речевого поведения – поведения вообще. И объясняй потом коллегам без видеозаписи, что ты вообще-то понял, что информант здесь имел в виду объяснить для тупых или пошутить – фиг докажешь ведь…
Вот в этой зоне – всё самое скользкое. Либо просто отказываться это изучать (но тогда окажется, что ничего осмысленного с частью материала в принципе нельзя сделать нельзя), либо тащить в исследование плохо доказуемые и малопригодные для конференций вещи типа «я уверен, что информант просто прикалывался, он при этом мне даже подмигнул!». В общем, методологический затык, причем где-то на уровне даже не средств, а постановки задачи.
Здесь чуток размышлизмов по этому поводу.
Большую часть головной боли исследователям обеспечивает базовая постановка задачи: изучить взаимодействие языковых систем, не учитывая при этом взаимодействия людей. То есть, убрать из ситуации Васю и Ятты - которые, собственно, и обмениваются сплетнями про общих знакомых на смеси русского с корякским - а оставить только взаимодействие русского кода и корякского кода. И изучать уже их.
Неприятность состоит в том, что этот способ описания не помогает описать основную массу того, что происходит в тексте. Особенно когда речь доходит до всяких дискурсивных показателей (из которых неподготовленная устная речь в основном и состоит) - и до того очевидного факта, что переключения с языка на язык делаются, в сущности по двум основным причинам «Потому что мне так проще думать/говорить» и «Чтобы ты меня понял». Всё это сто раз открытая Америка - языковая активность человечества держится на двух китах: говорящему лень говорить, но при этом он хочет быть понятым.
Но если бы люди были однообразны в этом поведении! Как было бы просто грамматисту, если б можно было заранее предсказать «вот в такой коммуникативной ситуации человек точно будет делать то-то, чтобы собеседник его понял, а вот в такой – точно будет делать то-то, потому что привык и делает это не задумываясь»! Ещё счастье, когда поведение легко вычисляется из каких-то понятных социальных параметров («так себя ведет старшее поколение, так – молодёжь, так – только те, кто ездит работать в город, так – только те, у кого образование хотя бы полное среднее»). Тут грамматист хватает найденное и тащит социолингвисту: на, это твоя область деятельности.
Только оно ж не всегда вычисляется. Вот обнаруживаете вы, например, простую закономерность: алеуты будут говорить на алеутском, если видят, что собеседник их алеутский понимает и как-то поддерживает разговор, но перейдут на русский (или английский), если столкнутся с непониманием. А потом появляется человек, который разваливает картину: он готов общаться с вами… только через переводчика, на каком бы языке вы с ним ни говорили и сколько бы понимания не предъявляли. Вот ему в начале представили вас, как чужого – он и записал в чужие, и всякий раз просит кого-то третьего, чтобы переводил. И не делает поправок! Выкинуть его из статистики - материал на выброс.
Это ж не редкость – в полевых исследованиях СПЛОШНОЙ человеческий фактор. А когда язык вымирающий и информантов мало (неприлично мало для каких-либо социолингвистических статистик) - у вас, в сущности, только эти самые индивидуальные особенности поведения и есть. Даже не речевого поведения – поведения вообще. И объясняй потом коллегам без видеозаписи, что ты вообще-то понял, что информант здесь имел в виду объяснить для тупых или пошутить – фиг докажешь ведь…
Вот в этой зоне – всё самое скользкое. Либо просто отказываться это изучать (но тогда окажется, что ничего осмысленного с частью материала в принципе нельзя сделать нельзя), либо тащить в исследование плохо доказуемые и малопригодные для конференций вещи типа «я уверен, что информант просто прикалывался, он при этом мне даже подмигнул!». В общем, методологический затык, причем где-то на уровне даже не средств, а постановки задачи.
Tags: