![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
В эти несколько дней Таша убедилась, что белый, серый и даже желтоватый лёд – это всё мелочи жизни, несущественные неудобства городской зимы. Настоящий лёд бывает чёрным и красным.
Красный лёд распространился по её телу в первую же ночь после знакомства с ледяной пропастью. Вечером он ещё был похож на кровь, и Таша всё пыталась согреться, хотя бы о Шладу, чтобы хоть как-то заснуть. Но во сне она тоже парила-плыла в ледяной темноте колодца, а какой-то рабочий сверху с любопытством заглядывал вниз и спрашивал: «Ты ж говорила, что тебе всё нормально. Так в чём проблема?».
Так она проспала часа три, а проснулась от того, что лёд захватил всё тело окончательно и собрался куда-то устремляться на поиски своего «Титаника». Она села за комп. Титаником предстояло быть Твере, хотя бы по переписке. Хотя бы с задержкой, потому что в это время суток на аську было надежды мало.
Medden:
«Привет. Этот твой фонарик вообще не по инструкции сработал. Он настроился на гребеня, куда Макар телят не гонял, а если и гонял, то они там передохли. Вообще-то это подстава, такие «входы». Особенно когда собираешься всего-навсего пойти и поговорить со своим ангелом. Которого, кстати, что-то не видать.
Вот нафига ты мне нормально показать годные настройки не могла, а отправила наугад с фонариком по набержной Смолечки? Вы, ракры, там что - все сидите на нормальных маршрутах, как на секретах? Проговориться, где там подлянки и как их обходить, вам уже совсем западло?»
Утро было красным, ледяным и недобрым.
Tvera: Привет.
Я кого русским языком предупреждала: ты сейчас если куда и доберёшься, то точно не в рай? Я могу и матом повторить, только ты же мат тоже не слушаешь. Фонарик тебя привёл, куда ты шла - то, что тебе там не нравится, это совсем другой вопрос. Где и когда ты пропустила своего ангела – не знаю, тут зависит от того, что именно у тебя случилось.
Про «нормальные маршруты» и «секреты», а также прочую конспирологию, я с тобой вообще разговаривать не буду. Ты бы ещё нибонских шпионов искать стала, самое то занятие в твоей ситуации.
Где ты там застряла, из какой точки возвращалась обратно в Город?
Красный лёд не хотел завтракать. Красный лёд не хотел досыпать. Красный лёд плыл через тьму по чёрной-чёрной медленной воде.
Medden:
Понимаешь, с предупреждений ноль - прописью, НОЛЬ - толку, если не предлагается ни одного более годного варианта. Хотя знать их ты знаешь, детей же как-то в Веренну таскаешь, и они у тебя пока не в морге и не в дурке.
“Где ты там застряла, из какой точки возвращалась обратно в Город?”
А какая тебе ТЕПЕРЬ разница, если я уже в Городе, а в Веренну не могу попасть никуда, кроме той же самой точки? Ты туда всё равно не полезешь - а мне, что характерно, всё равно оттуда выбираться»
Tvera: «Ясно. Ну, не хочешь, не рассказывай. Не нравится фонарик – ищи другие входы и способы, их на свете хоть подавись.
А с детьми свою ситуацию не сравнивай. Не похоже.
Я в ближайшее время в почте не буду, еду за город на два дня».
Лёд тюкнулся обо что-то – затонуло оно или нет? Прямо сейчас не проверишь. Но сам лёд стал чёрным и сдержанным, и Таша с этим льдом поползла дальше. Что-нибудь делать. Только скажите что. Изнутри льду не хотелось ничего.
Именно этими замёрзшими руками Таша потом вырезала яркий треугольник и крепила его на куртку. Временно, чтобы было легко снять и не попортилась единственная демисезонная шмотка. Собственно, именно такой же ледяной головой Таша вообще согласилась со Шладой пойти участвовать в ближайшем прайде, назначенном неприлично рано, в апреле. В любое другое время она бы, вероятно, выела Шладе мозг на тему бессмысленности и небезопасности предприятия. Нельзя что-либо доказать тем, кто не просто не верит, а именно *отказывается* верить в то, что вы – это такие люди, взрослые, с правами, с жизнью какой-то своей. Шлада упиралась и рвалась на баррикады. После операции даже больше, чем раньше.
Прямо сейчас Таша не возражала. Она вписалась сделать плакат «Права человека – это и про тебя, и про меня!», приготовила символику для наклеивания на куртку себе и зашивавшейся с переводами Шладе. А также перешла на такое отстранённо-вежливое лицо и такой нейтральный голос, что даже соседский терьер, начавший её на выходе из дома энергично облаивать , сбился после её «привет» сначала на виляние хвостом, а потом спрятался за спину хозяйке.
- Это он к вам ещё не привык, - улыбнулась выгуливавшая его пожилая женщина.
- Ничего, всё нормально, - отозвалась Таша. От этих слов её саму даже почти не передёрнуло.
Красный лёд распространился по её телу в первую же ночь после знакомства с ледяной пропастью. Вечером он ещё был похож на кровь, и Таша всё пыталась согреться, хотя бы о Шладу, чтобы хоть как-то заснуть. Но во сне она тоже парила-плыла в ледяной темноте колодца, а какой-то рабочий сверху с любопытством заглядывал вниз и спрашивал: «Ты ж говорила, что тебе всё нормально. Так в чём проблема?».
Так она проспала часа три, а проснулась от того, что лёд захватил всё тело окончательно и собрался куда-то устремляться на поиски своего «Титаника». Она села за комп. Титаником предстояло быть Твере, хотя бы по переписке. Хотя бы с задержкой, потому что в это время суток на аську было надежды мало.
Medden:
«Привет. Этот твой фонарик вообще не по инструкции сработал. Он настроился на гребеня, куда Макар телят не гонял, а если и гонял, то они там передохли. Вообще-то это подстава, такие «входы». Особенно когда собираешься всего-навсего пойти и поговорить со своим ангелом. Которого, кстати, что-то не видать.
Вот нафига ты мне нормально показать годные настройки не могла, а отправила наугад с фонариком по набержной Смолечки? Вы, ракры, там что - все сидите на нормальных маршрутах, как на секретах? Проговориться, где там подлянки и как их обходить, вам уже совсем западло?»
Утро было красным, ледяным и недобрым.
Tvera: Привет.
Я кого русским языком предупреждала: ты сейчас если куда и доберёшься, то точно не в рай? Я могу и матом повторить, только ты же мат тоже не слушаешь. Фонарик тебя привёл, куда ты шла - то, что тебе там не нравится, это совсем другой вопрос. Где и когда ты пропустила своего ангела – не знаю, тут зависит от того, что именно у тебя случилось.
Про «нормальные маршруты» и «секреты», а также прочую конспирологию, я с тобой вообще разговаривать не буду. Ты бы ещё нибонских шпионов искать стала, самое то занятие в твоей ситуации.
Где ты там застряла, из какой точки возвращалась обратно в Город?
Красный лёд не хотел завтракать. Красный лёд не хотел досыпать. Красный лёд плыл через тьму по чёрной-чёрной медленной воде.
Medden:
Понимаешь, с предупреждений ноль - прописью, НОЛЬ - толку, если не предлагается ни одного более годного варианта. Хотя знать их ты знаешь, детей же как-то в Веренну таскаешь, и они у тебя пока не в морге и не в дурке.
“Где ты там застряла, из какой точки возвращалась обратно в Город?”
А какая тебе ТЕПЕРЬ разница, если я уже в Городе, а в Веренну не могу попасть никуда, кроме той же самой точки? Ты туда всё равно не полезешь - а мне, что характерно, всё равно оттуда выбираться»
Tvera: «Ясно. Ну, не хочешь, не рассказывай. Не нравится фонарик – ищи другие входы и способы, их на свете хоть подавись.
А с детьми свою ситуацию не сравнивай. Не похоже.
Я в ближайшее время в почте не буду, еду за город на два дня».
Лёд тюкнулся обо что-то – затонуло оно или нет? Прямо сейчас не проверишь. Но сам лёд стал чёрным и сдержанным, и Таша с этим льдом поползла дальше. Что-нибудь делать. Только скажите что. Изнутри льду не хотелось ничего.
Именно этими замёрзшими руками Таша потом вырезала яркий треугольник и крепила его на куртку. Временно, чтобы было легко снять и не попортилась единственная демисезонная шмотка. Собственно, именно такой же ледяной головой Таша вообще согласилась со Шладой пойти участвовать в ближайшем прайде, назначенном неприлично рано, в апреле. В любое другое время она бы, вероятно, выела Шладе мозг на тему бессмысленности и небезопасности предприятия. Нельзя что-либо доказать тем, кто не просто не верит, а именно *отказывается* верить в то, что вы – это такие люди, взрослые, с правами, с жизнью какой-то своей. Шлада упиралась и рвалась на баррикады. После операции даже больше, чем раньше.
Прямо сейчас Таша не возражала. Она вписалась сделать плакат «Права человека – это и про тебя, и про меня!», приготовила символику для наклеивания на куртку себе и зашивавшейся с переводами Шладе. А также перешла на такое отстранённо-вежливое лицо и такой нейтральный голос, что даже соседский терьер, начавший её на выходе из дома энергично облаивать , сбился после её «привет» сначала на виляние хвостом, а потом спрятался за спину хозяйке.
- Это он к вам ещё не привык, - улыбнулась выгуливавшая его пожилая женщина.
- Ничего, всё нормально, - отозвалась Таша. От этих слов её саму даже почти не передёрнуло.
Tags: