yutaku | Гвиннайд: Колодец в развалинах (2)

Для Тверы Уля в тот вечер была прекрасно видна в аське. С тёмными очками на значке статуса.

Tvera: Привет, у меня две новости. Первая простая: Олькра завтра с нами не будет, с детьми останется сидеть. Зато за сегодня он успел побегать и добыть для нас вторую новость.

Limelizard: Понятно, втроём сидеть будем.

Tvera: Вторая новость: Древний Дом объявил, что вернул Железный Обруч Основателя и объединил корону. Теперь она у Короля Туманов, с искрией, как положено.

Limelizard: Что-о?

Tvera: Им, типа, принесли его обратно из Города. Через фионтов и кого-то ещё. Я думаю, что выйдет так же, как и с искрией, подделка подделкой. Но это я так думаю.

Limelizard: Это же нереально смешно. Им тогда больше не предъявить никаких претензий Семи Кострам.

Tvera: Запросить Камень в качестве необходимого средства спасения всех народов они теперь, пожалуй, точно не смогут. Но мстить за Разбитый Дом?

Limelizard: Могут. И будут. Особенно если сами верят, что собрали настоящую корону правителя.
Ой. А ещё они теперь могут попытаться объявить Семь Костров не противниками, а бунтовщиками против законной власти, объединившей всё-что-надо.

Tvera: Да. Я так рада, что Таша успела проскочить Телайны и фронт до того, как всё началось. За Тёмными Тропами её уже тормозить некому. Всё.

Limelizard: Я тоже, кажется, рада. В связи со своим проектом. Кстати, он меня завтра из кафе будет подбирать, так что сможешь на него наконец посмотреть.

Tvera: Ты что от Энван хочешь? В связи с ним?

Limelizard: Как бы так коротко… Он из тех, кто улетел с той искрией. При обмене на оружие для Войны.

Tvera: В смысле, на бывшее кресало великана?

Limelizard: Да. И вот он, как и Ваден раньше, оказался ровно тем существом, сквозь которое этот обмен идёт - и продолжает идти.

Tvera: Хочешь попросить Энван открутить всё назад?

Limelizard: Должно же это быть возможным для одного человека. Трёгли с ним, со всем Городом, и Градохранитель хоть обвертеться может – искрии у него не будет, даже если он лично священных лососей на нерест поведёт. Или начнёт высиживать птенцов Журавлей Мира.
Но просто для одного человека – это же может быть сделано? Как думаешь?

Tvera: Неплохой вопрос. К Энван.
Но, я думаю, ему после этого надо будет остаться в Веренне насовсем.

Limelizard: Если останется – я, пожалуй, завидовать стану. Ты знаешь, что клинике нашей хотят-таки зарубить дефектологическое отделение, как не соответствующее профилю и задачам медицинского учреждения?

Tvera: Ты мне кидала ссылку, но я не разобралась, в чём дело.

Limelizard: Если совсем простыми словами, нам сказали, что «вы педагоги, а не врачи, поэтому либо вашей клиники не бывает, либо вас в ней не бывает, а работать так мы вам не дадим».

Tvera: А как вы тогда?

Limelizard: Надеюсь, директор разопрётся и просто переименует нас во что-то чиновносовместимое. Потому что если я пойду, то сразу нафиг и совсем.

Tvera: По-моему, к Энван надо всё-таки именно тебе и с совсем другими просьбами. Впрочем, как знаешь.

Limelizard: Забей, я сама разберусь. Ситуация под контролем! :)

Уля ушла на балкон курить. Болезненно-холодный ночной город здесь был ограничен всего одним двором, таким же бензиновым, как улицы вокруг, но хотя бы менее шумным.
Она совершенно точно знала ещё как минимум одного человека, сквозь которого ушла в пропасть искрия, пришла сталь. Уля не знала, когда и как. Может быть, когда он ещё в детстве стал в два этапа внезапным обладателем всех вещей обоих старших братьев и адресатом всех сказанных матерью «хоть ты-то выживи!». Или когда он пытался выбраться из комнаты в коммуналке на четыре семьи, пошёл именно на экономический, и нашёл работу уже с первого курса. Или уже позже, когда меньше чем через год после свадьбы его жене попытались написать психиатрический диагноз, и этот диагноз ему надо было как-то срочно снимать, и скрывать, скрывать. Но точно не позже, позже – Уля бы видела и знала, и уж точно это случилось задолго до того, как этот человек, будучи уже не состоянии выделять время ни на свою коллекцию сигар, ни на умирающую от опухоли колли Геру, сначала пытался вытащить из финансовой ловушки всю компанию «Кезби», потом – хотя бы себя из этой компании. Он сумел тогда не сесть сам, даже под следствие не попал, зато получил так и не восстановленное никогда сужение денежного потока для семьи, полную смену области деятельности плюс инфаркт. Первый.

Только отцу никогда на улиной памяти не удавалось даже войти в Веренну.
В отличие от Лёсика.