![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Entry tags:
От Гомера до Байрона
Уфф. Неспешно идёт что-то тема личной значимости. Декабрьский загон и всё такое.
В художественной литературе личная значимость главных героев подчёркивалась со времён устных баек диких охотников, и мы находим там целый спектр методов её подчёркивания.
О чьих действиях больше автор рассказывает (список кораблей длинный, но Агамемнон особенный среди всех).
Чьим желаниям и эмоциям уделяется внимание как сюжетообразующим («захотел царь построить себе дворец», «захотел волк съесть козлят» - чаще всего сюжетообразующими являются не желания главного героя, а желания его антагонистов или квестодателей, кстати, и на этом стоит их значимость в сказке).
Кому выдадут плюшки в середине истории или в конце (вы вот часто видели, чтобы волшебный помощник какие-то награды в конце получил? Я в незначительном количестве видела, но я специально искала. А так, извините, всё только главным героям, и отдельно лжегерою в середине).
Герои и способы показа их личной значимости менялись век за веком, сообразно экономическим и социальным условиям. Герой, пришедший с самой эффектной речью к фараону и так выигравший дело в суде. Герой, замесивший стопятьсот половцев и так защитивший родной город. Герой, отправившийся за Граалем и увидевший-таки его в конце пути. Герой-хороший мальчик, выбравшийся из нищеты благодаря упорному труду и своевременному наследству от волшебным образом появившегося дядюшки… Везде деятельная значимость и социальная значимость имеют свои индивидуальные комбинации.
Теперь я хочу беру и пристально смотрю на тот период, когда стали рассыпаться старые европейские сказки и связанные с ними архетипичные истории (помните цикл по тегу «3 кг яблок от Геперид»?). Так вот, никто по ним в ту пору особо не плакал - сильно позже заплакали - потому что в европейской литературе в это время творилось много интересного. Классицизм в литературе, просветительство с его адовой антихудожественной дидактичностью текстов, выросший в пику осточертевшему классицизму сентиментализм, за ним романтизм… Переход от классицистического культа разума и твёрдой морали к восславлению эмоций был принципиальным моментом, потому что без него вряд ли мог бы появиться такой тип героя как байронический. Чайльд-Гарольда на русскоязычной территории, пожалуй, не очень знают, у нас его полностью затмили Онегин с Печориным. Эти герои прогремели - и не в последнюю очередь особым способом формирования их личной значимости.
Яркое, чёткое их отличие от героев классических, архетипичных - отсутствие осмысленных целей, решаемых в течение произведения. У них иначе построена мотивация - и как, следствие, логика событий в произведении. Герой байронического типа обеспечен («наследник всех своих родных»), образован, красив и обладает изрядной социальной хитростью (которую и в те времена было прилично выдавать за интеллект). Он не ищет себе дом, у него нет проблем с жениться на принцессе (но он не хочет), его никто не травит и не пытается убить. Но этому герою скучно, он не видит смысла достигать каких-то целей. Мир с точки зрения такого героя убог, люди вокруг тупы и омерзительны - а он один стоит среди всего этого, гениальный и недооценённый (а вокруг так и вьются влюблённые женщины).
Действия его довольно точно соответствуют действиям антигероя знакомых тогдашнему читателю жанров: отвергнуть или предать друга, соблазнить и бросить прекрасную даму… Подача такого героя зависит от автора: Чайльд Гарольд серьёзен и трагичен, Пушкин же над Онегиным довольно очевидно смеётся и намеренно в конце истории оставляет его в глупом социальном положении (этот момент будет важен потом, когда будут про Мэри-Сью говорить). Обратите внимание: термин «социопатия» ещё не изобрели, слово «нарцисс» означает совсем не то, что в современных интернетах, и читатели с критиками в ту эпоху видят в княжне Мэри «романтическую героиню», а не «нарциссический трофей».
Байронический герой (имиджный Бунтарь, если брать материалы цикла про яблоки от Гесперид) прогремел, став находкой и изрядно направив мысль литераторов и читателей следующих… уже веков, кстати, время-то идёт! Такой герой, на первый взгляд, очень стремится к личной значимости вида «я сделал», но все последствия его действий а)социальны и деструктивны для окружения (особенно для дружественного окружения, за счёт которого персонаж, собственно, и живёт) и б) не опознаются им же самим как достаточно значимые. Поехать на войну со скуки и там ввязываться в рискованные предприятия, чисто чтобы пострелять? Да, конечно, отличные сюжетики получаются, но всё не то, не то, как же скучно с вами, люди…
От «скуки» у архаической сказки и классической литературы рецепта не было.
Чем заняться герою (антигерою, но кто обращает внимание на такие мелочи), который слишком хорош для этого приземлённого мира?
Продолжение следует.
В художественной литературе личная значимость главных героев подчёркивалась со времён устных баек диких охотников, и мы находим там целый спектр методов её подчёркивания.
О чьих действиях больше автор рассказывает (список кораблей длинный, но Агамемнон особенный среди всех).
Чьим желаниям и эмоциям уделяется внимание как сюжетообразующим («захотел царь построить себе дворец», «захотел волк съесть козлят» - чаще всего сюжетообразующими являются не желания главного героя, а желания его антагонистов или квестодателей, кстати, и на этом стоит их значимость в сказке).
Кому выдадут плюшки в середине истории или в конце (вы вот часто видели, чтобы волшебный помощник какие-то награды в конце получил? Я в незначительном количестве видела, но я специально искала. А так, извините, всё только главным героям, и отдельно лжегерою в середине).
Герои и способы показа их личной значимости менялись век за веком, сообразно экономическим и социальным условиям. Герой, пришедший с самой эффектной речью к фараону и так выигравший дело в суде. Герой, замесивший стопятьсот половцев и так защитивший родной город. Герой, отправившийся за Граалем и увидевший-таки его в конце пути. Герой-хороший мальчик, выбравшийся из нищеты благодаря упорному труду и своевременному наследству от волшебным образом появившегося дядюшки… Везде деятельная значимость и социальная значимость имеют свои индивидуальные комбинации.
Теперь я хочу беру и пристально смотрю на тот период, когда стали рассыпаться старые европейские сказки и связанные с ними архетипичные истории (помните цикл по тегу «3 кг яблок от Геперид»?). Так вот, никто по ним в ту пору особо не плакал - сильно позже заплакали - потому что в европейской литературе в это время творилось много интересного. Классицизм в литературе, просветительство с его адовой антихудожественной дидактичностью текстов, выросший в пику осточертевшему классицизму сентиментализм, за ним романтизм… Переход от классицистического культа разума и твёрдой морали к восславлению эмоций был принципиальным моментом, потому что без него вряд ли мог бы появиться такой тип героя как байронический. Чайльд-Гарольда на русскоязычной территории, пожалуй, не очень знают, у нас его полностью затмили Онегин с Печориным. Эти герои прогремели - и не в последнюю очередь особым способом формирования их личной значимости.
Яркое, чёткое их отличие от героев классических, архетипичных - отсутствие осмысленных целей, решаемых в течение произведения. У них иначе построена мотивация - и как, следствие, логика событий в произведении. Герой байронического типа обеспечен («наследник всех своих родных»), образован, красив и обладает изрядной социальной хитростью (которую и в те времена было прилично выдавать за интеллект). Он не ищет себе дом, у него нет проблем с жениться на принцессе (но он не хочет), его никто не травит и не пытается убить. Но этому герою скучно, он не видит смысла достигать каких-то целей. Мир с точки зрения такого героя убог, люди вокруг тупы и омерзительны - а он один стоит среди всего этого, гениальный и недооценённый (а вокруг так и вьются влюблённые женщины).
Действия его довольно точно соответствуют действиям антигероя знакомых тогдашнему читателю жанров: отвергнуть или предать друга, соблазнить и бросить прекрасную даму… Подача такого героя зависит от автора: Чайльд Гарольд серьёзен и трагичен, Пушкин же над Онегиным довольно очевидно смеётся и намеренно в конце истории оставляет его в глупом социальном положении (этот момент будет важен потом, когда будут про Мэри-Сью говорить). Обратите внимание: термин «социопатия» ещё не изобрели, слово «нарцисс» означает совсем не то, что в современных интернетах, и читатели с критиками в ту эпоху видят в княжне Мэри «романтическую героиню», а не «нарциссический трофей».
Байронический герой (имиджный Бунтарь, если брать материалы цикла про яблоки от Гесперид) прогремел, став находкой и изрядно направив мысль литераторов и читателей следующих… уже веков, кстати, время-то идёт! Такой герой, на первый взгляд, очень стремится к личной значимости вида «я сделал», но все последствия его действий а)социальны и деструктивны для окружения (особенно для дружественного окружения, за счёт которого персонаж, собственно, и живёт) и б) не опознаются им же самим как достаточно значимые. Поехать на войну со скуки и там ввязываться в рискованные предприятия, чисто чтобы пострелять? Да, конечно, отличные сюжетики получаются, но всё не то, не то, как же скучно с вами, люди…
От «скуки» у архаической сказки и классической литературы рецепта не было.
Чем заняться герою (антигерою, но кто обращает внимание на такие мелочи), который слишком хорош для этого приземлённого мира?
Продолжение следует.