![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Термин лирическое отступление - литературоведческий, и в представлениях народных он связан преимущественно с «Евгением Онегиным» и «Мёртвыми Душами». С них и начнём.
Если пытаться формулировать общую тему пушкинского произведения как «про Евгения Онегина, Татьяну и что с ними случилось», то многочисленные авторские отступления вроде «В начале моего романа// (Смотрите первую тетрадь)// Хотелось вроде мне Альбана//
Бал петербургский описать» выглядят как явные нарушения цельности. Самый известный ответ (В.Г. Белинского) на эту проблему состоит в том, что действительная главная тема этого романа в стихах - «энциклопедия русской жизни»; эта формулировка спасает нас лишь частично, поскольку сама по себе не объясняет изобилие авторской позиции в тексте. На это ответ в литературоведении тоже есть: во всех лирических произведениях (а «Евгений Онегин» является произведением с чертами и эпоса, и лирики) эмоции-чувства-мысли лирического героя (иначе говоря, рассказчика) штатно являются частью темы. Таким образом, цельность текста будет сохранной, если мы сформулируем тему как «энциклопедия русской жизни, иллюстрированная приключениями героев, с авторскими комментариями».
Есть у проблемы и следующий слой сложности. Однако текст при этом очень легко дробится на меньшие куски - лирические и не лирические - которые сами по себе легко могут восприниматься как текст, и для которых можно легко сформулировать тему: «про сон Татьяны», «про русскую зиму» и даже «про наши дороги». А ведь есть ещё и напрямую выделенные главы... Не будучи знакомым с полным текстом, весьма сложно догадаться, что темы этих кусков вообще связываются в нечто единое!
Вопрос же состоит в следующем:
1. Если каждый из этих отрывков — текст, то чем является весь роман в стихах?
2. Если весь роман — это текст, то что такое эти отрывки?
Ответ «и то текст, и это текст» плох с точки зрения определений: здание не состоит из зданий (только из блоков), обед не состоит из обедов (только из блюд). Если разноуровневые явления подпадают под один термин — есть дефект в самом способе описания изучаемой области. Соответственно, возможны два ответа. Оба встречаются на практике и дают фактически два разных предмета исследования для теории текста (ни много ни мало).
1. Если каждый из отрывков — цельный текст сам по себе, то для всего романа потребуется новое название, объединяющее его со всеми другими «надтексторвыми» явлениями. Пусть это будет «произведение» - конгломерат текстов (со своими темами!), объединенных в одну над-тему.
2. Если текстом является весь роман, тогда каждый такой тематический кусок — нечто иное. При таком подходе куски эти называются сверхфразовыми единствами и не считаются обладающими своей собственной независимой темой и цельностью (инчае их пришлось бы по определению считать текстами). Они относятся к тексту в целом примерно так же, как в синтаксисе — словосочетание к предложению.
Подход применим не только к литературным произведениям - он годится для любых речевых произведений, устных и письменных, где можно выявить переходы между неочевидно связанными темами (лирическими или не очень), с общей над-темой.
Остается существенный вопрос: а как быть с теми творениями, где упорно не удается составить из тем составляющих частей тему всего произведения? Мой ответ: а если никак не удается, то общей темы там может и не быть. И это значит, что цельности текста - и текста в строгом смысле слова - там нет.
Если пытаться формулировать общую тему пушкинского произведения как «про Евгения Онегина, Татьяну и что с ними случилось», то многочисленные авторские отступления вроде «В начале моего романа// (Смотрите первую тетрадь)// Хотелось вроде мне Альбана//
Бал петербургский описать» выглядят как явные нарушения цельности. Самый известный ответ (В.Г. Белинского) на эту проблему состоит в том, что действительная главная тема этого романа в стихах - «энциклопедия русской жизни»; эта формулировка спасает нас лишь частично, поскольку сама по себе не объясняет изобилие авторской позиции в тексте. На это ответ в литературоведении тоже есть: во всех лирических произведениях (а «Евгений Онегин» является произведением с чертами и эпоса, и лирики) эмоции-чувства-мысли лирического героя (иначе говоря, рассказчика) штатно являются частью темы. Таким образом, цельность текста будет сохранной, если мы сформулируем тему как «энциклопедия русской жизни, иллюстрированная приключениями героев, с авторскими комментариями».
Есть у проблемы и следующий слой сложности. Однако текст при этом очень легко дробится на меньшие куски - лирические и не лирические - которые сами по себе легко могут восприниматься как текст, и для которых можно легко сформулировать тему: «про сон Татьяны», «про русскую зиму» и даже «про наши дороги». А ведь есть ещё и напрямую выделенные главы... Не будучи знакомым с полным текстом, весьма сложно догадаться, что темы этих кусков вообще связываются в нечто единое!
Вопрос же состоит в следующем:
1. Если каждый из этих отрывков — текст, то чем является весь роман в стихах?
2. Если весь роман — это текст, то что такое эти отрывки?
Ответ «и то текст, и это текст» плох с точки зрения определений: здание не состоит из зданий (только из блоков), обед не состоит из обедов (только из блюд). Если разноуровневые явления подпадают под один термин — есть дефект в самом способе описания изучаемой области. Соответственно, возможны два ответа. Оба встречаются на практике и дают фактически два разных предмета исследования для теории текста (ни много ни мало).
1. Если каждый из отрывков — цельный текст сам по себе, то для всего романа потребуется новое название, объединяющее его со всеми другими «надтексторвыми» явлениями. Пусть это будет «произведение» - конгломерат текстов (со своими темами!), объединенных в одну над-тему.
2. Если текстом является весь роман, тогда каждый такой тематический кусок — нечто иное. При таком подходе куски эти называются сверхфразовыми единствами и не считаются обладающими своей собственной независимой темой и цельностью (инчае их пришлось бы по определению считать текстами). Они относятся к тексту в целом примерно так же, как в синтаксисе — словосочетание к предложению.
Подход применим не только к литературным произведениям - он годится для любых речевых произведений, устных и письменных, где можно выявить переходы между неочевидно связанными темами (лирическими или не очень), с общей над-темой.
Остается существенный вопрос: а как быть с теми творениями, где упорно не удается составить из тем составляющих частей тему всего произведения? Мой ответ: а если никак не удается, то общей темы там может и не быть. И это значит, что цельности текста - и текста в строгом смысле слова - там нет.