![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Время от времени это всплывает. Самым предсказуемым образом всплывает: в конце концов, наиболее частым вопросом к языковеду (чем бы именно тот в действительности ни занимался) от неспециалиста является «Как правильно говорить/писать?..».
Чтобы уже не путаться больше в этой теме, выложу кое-что о норме.
Норма – это совокупность правил выбора и употребления языковых средств (в данном обществе и в данную эпоху).
Что является источником этих правил, кто их устанавливает? Вариантов два, и языковых норм, соответственно, тоже бывает два типа.
В первом понимании норма – это те привычные-обычные для конкретной группы людей схемы языкового поведения. Основаны они на скрытых знаниях в первую очередь: мама так говорила, бабушка так говорила, соседка Люба так говорит – значит, весь мир так говорит (а кто не говорит, тот не весь мир, а чужак какой-то странный, с луны свалившийся). Это стихийная норма.
Стихийная норма всегда ограничена какой-то не слишком большой социальной группой (и относится к конкретному диалекту-сленгу-жаргону). В одной деревне про некий молокопродукт говорят «сыр», в другой - «творог», а потом туда приезжают городские и начинают всем объяснять, что сыр и творог - это две совершенно разные вещи. Или в одном городке мальчик привык, что «пацаны» - это старшие ребята, подростки, «малый» - обращение к мелочи типа него, а потом его перевезли в другой городок, и он в неприятной стычке с местными обнаруживает, что в этих краях «пацан» или «пацанчик» - как раз обращение ко всякой мелюзге...
Стихийная норма всегда ограничена по времени. Одно поколение подростков говорит «Атас!». Следующее поколение считает это слово совершенно не подростковым (его же знает папа и даже мама!) и говорит в тех же ситуациях «Шухер!» или «Шуба!». Лет сто назад дети говорили «ты» друг другу, но «вы» - родителям. Сейчас такое обращение кажется очень странной идеей.
Во втором понимании норма – это кодифицированные (в письменном виде кодифицированные, иначе это никак не сделать) правила языкового поведения. Вот записано в академическом издании, что «класть» - это правильная форма, а «ложить» - неправильная, и по этому критерию теперь тестируется на правильность речь всех, к кому эту норму станут прикладывать. Вот записали однажды, что некий вид врачей называется «окулист» или «офтальмолог», но не «глазник» - и теперь все, кто говорит «глазник», говорят неправильно. Это кодифицированная норма (или литературная норма).
Кодифицированная норма может быть – именно благодаря своей записанности и искусственности – распространена на тех, кому она изначально чужда. Кодифицированной норме можно целенаправленно обучать. Этот факт хорошо замечают при попадании в школу те, у кого знакомая домашняя/местная стихийная норма сильно отличается от требуемой в школе литературной – а домашней нормой может быть и диалект, и просторечие, и русский матерный.
Кодифицированная норма консервативна и позволяет удерживать то, что в неё попало, дольше, чем оно удержались бы само: не бесконечно, но долго. Без неё мы имели бы шансы к настоящему времени забыть, что «мент» зовётся ещё и «милиционером». Или что в числительном «триста пять» склоняются оба элемента (т.е "трёхсот пяти" а не *"триста пяти").
А вопросы о том, почему и зачем эти две нормы существуют – тема для дальнейшего обсуждения.
Чтобы уже не путаться больше в этой теме, выложу кое-что о норме.
Норма – это совокупность правил выбора и употребления языковых средств (в данном обществе и в данную эпоху).
Что является источником этих правил, кто их устанавливает? Вариантов два, и языковых норм, соответственно, тоже бывает два типа.
В первом понимании норма – это те привычные-обычные для конкретной группы людей схемы языкового поведения. Основаны они на скрытых знаниях в первую очередь: мама так говорила, бабушка так говорила, соседка Люба так говорит – значит, весь мир так говорит (а кто не говорит, тот не весь мир, а чужак какой-то странный, с луны свалившийся). Это стихийная норма.
Стихийная норма всегда ограничена какой-то не слишком большой социальной группой (и относится к конкретному диалекту-сленгу-жаргону). В одной деревне про некий молокопродукт говорят «сыр», в другой - «творог», а потом туда приезжают городские и начинают всем объяснять, что сыр и творог - это две совершенно разные вещи. Или в одном городке мальчик привык, что «пацаны» - это старшие ребята, подростки, «малый» - обращение к мелочи типа него, а потом его перевезли в другой городок, и он в неприятной стычке с местными обнаруживает, что в этих краях «пацан» или «пацанчик» - как раз обращение ко всякой мелюзге...
Стихийная норма всегда ограничена по времени. Одно поколение подростков говорит «Атас!». Следующее поколение считает это слово совершенно не подростковым (его же знает папа и даже мама!) и говорит в тех же ситуациях «Шухер!» или «Шуба!». Лет сто назад дети говорили «ты» друг другу, но «вы» - родителям. Сейчас такое обращение кажется очень странной идеей.
Во втором понимании норма – это кодифицированные (в письменном виде кодифицированные, иначе это никак не сделать) правила языкового поведения. Вот записано в академическом издании, что «класть» - это правильная форма, а «ложить» - неправильная, и по этому критерию теперь тестируется на правильность речь всех, к кому эту норму станут прикладывать. Вот записали однажды, что некий вид врачей называется «окулист» или «офтальмолог», но не «глазник» - и теперь все, кто говорит «глазник», говорят неправильно. Это кодифицированная норма (или литературная норма).
Кодифицированная норма может быть – именно благодаря своей записанности и искусственности – распространена на тех, кому она изначально чужда. Кодифицированной норме можно целенаправленно обучать. Этот факт хорошо замечают при попадании в школу те, у кого знакомая домашняя/местная стихийная норма сильно отличается от требуемой в школе литературной – а домашней нормой может быть и диалект, и просторечие, и русский матерный.
Кодифицированная норма консервативна и позволяет удерживать то, что в неё попало, дольше, чем оно удержались бы само: не бесконечно, но долго. Без неё мы имели бы шансы к настоящему времени забыть, что «мент» зовётся ещё и «милиционером». Или что в числительном «триста пять» склоняются оба элемента (т.е "трёхсот пяти" а не *"триста пяти").
А вопросы о том, почему и зачем эти две нормы существуют – тема для дальнейшего обсуждения.