![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Началось всё с того, что я, разбирая библиотеку отдела, наткнулась на «Математикадан русча-ўзбекча луғат» и прокомментировала этот факт:
- Дофига ж у нас всего по узбекскому языку. Включая словарь математических терминов. Толстый, кстати.
На что откликнулась коллега:
- Кстати, когда я недавно была в Башкирии, я наконец поняла, зачем они этого так много выпускают.
Примечание: специализированных словарей для разных областей «они» выпускают действительно много, хотя обычно это тоненькие такие брошюрки. «Они» - это представители систем науки и образования азиатской части нашего ближнего зарубежья.
И коллега рассказала. В Башкирии была она не одна, а с ещё одной дамой, которая башкирский язык знала весьма хорошо, не в последнюю очередь освоив его по таким вот словарям и методичкам. Столкнулись они в поездке с тем, что местные плохо такой башкирский язык "из словарей". То есть вот говорит дама им по-башкирски нечто, а они часть слов просто не распознают как знакомые. И ладно бы это были совсем узкоспециальные математические термины. Проблемы возникали с гораздо более незамысловатыми вещами. Апофеозом стал момент, когда продавщица в магазине не опознала башкирское слово для зонтика (взятое из словаря, прошу заметить), и для продолжения эффективной коммуникации понадобилось применение русского слова «зонтик».
Тут полевые лингвисты окончательно убедились, что им здесь есть чем заняться - и пошли экспериментировать. В дополнение к прочим разговорам, они стали давать своим информантам местные газеты и просили подчеркнуть слова, которые те не понимают.
Подчёркнуто оказалось многое, и обычно это были башкирские эквиваленты (т.е. со строго местными корнями и словообразовательной структурой) таких русских - вернее, международных латинского происхождения - слов как «культура» или «организация». Простейшая проверка показала, что если сказать эти слова по-русски, то их прекрасно понимают и могут ими пользоваться. То есть на слабую образованность информантов и нехватку в их головах соответствующих понятий пенять нельзя было точно. Да и что делать с тем самым незнакомым словом для обозначения зонтика?
Ага, сказали коллеги. В принципе, ситуация уже выглядела вполне ясной, но некоторые вещи для честности в таких случаях проверяют.
Например, следует обязательно уточнить, какой именно язык для собеседника родной. А то окажется, что на самом-то деле он русскоязычный, несмотря на этническую принадлежность - а башкирский знает на полставки. Или он билингв. Или диглоссия в тех краях стала нормальным явлением. Тогда никаких дополнительных объяснений и гипотез не требуется: в этом случае ситуация будет нормальной и закономерной.
Проверили. Нет, не русскоязычные они. Мало того, часть информантов были даже не двуязычными, а прямо-таки почти не знали русского языка. То есть чуть-чуть знали, но так плохо, что можно не заморачиваться. Надо заметить, в тех краях никакого языкового сдвига не происходит и не предвидится. Нет причин наличие сдвиг подозревать, когда местные дети по-русски не умеют употреблять местоимения «он» и «она» (т.е. говорят по-русски «он» на девочку - эталонная ошибка типичного носителя тюркского языка, с другими языками не шибко знакомого).
Итак, гипотезу русскоязычности и даже билингвизма отвергли. Осталась несложная, в общем, версия, позволяющая свести в единую схему обилие словарей и странновато выглядящую языковую компетенцию живых носителей, а также использованный для этого текста тэг «норма».
Впрочем, тему это я ещё пожую в следующем посте.
- Дофига ж у нас всего по узбекскому языку. Включая словарь математических терминов. Толстый, кстати.
На что откликнулась коллега:
- Кстати, когда я недавно была в Башкирии, я наконец поняла, зачем они этого так много выпускают.
Примечание: специализированных словарей для разных областей «они» выпускают действительно много, хотя обычно это тоненькие такие брошюрки. «Они» - это представители систем науки и образования азиатской части нашего ближнего зарубежья.
И коллега рассказала. В Башкирии была она не одна, а с ещё одной дамой, которая башкирский язык знала весьма хорошо, не в последнюю очередь освоив его по таким вот словарям и методичкам. Столкнулись они в поездке с тем, что местные плохо такой башкирский язык "из словарей". То есть вот говорит дама им по-башкирски нечто, а они часть слов просто не распознают как знакомые. И ладно бы это были совсем узкоспециальные математические термины. Проблемы возникали с гораздо более незамысловатыми вещами. Апофеозом стал момент, когда продавщица в магазине не опознала башкирское слово для зонтика (взятое из словаря, прошу заметить), и для продолжения эффективной коммуникации понадобилось применение русского слова «зонтик».
Тут полевые лингвисты окончательно убедились, что им здесь есть чем заняться - и пошли экспериментировать. В дополнение к прочим разговорам, они стали давать своим информантам местные газеты и просили подчеркнуть слова, которые те не понимают.
Подчёркнуто оказалось многое, и обычно это были башкирские эквиваленты (т.е. со строго местными корнями и словообразовательной структурой) таких русских - вернее, международных латинского происхождения - слов как «культура» или «организация». Простейшая проверка показала, что если сказать эти слова по-русски, то их прекрасно понимают и могут ими пользоваться. То есть на слабую образованность информантов и нехватку в их головах соответствующих понятий пенять нельзя было точно. Да и что делать с тем самым незнакомым словом для обозначения зонтика?
Ага, сказали коллеги. В принципе, ситуация уже выглядела вполне ясной, но некоторые вещи для честности в таких случаях проверяют.
Например, следует обязательно уточнить, какой именно язык для собеседника родной. А то окажется, что на самом-то деле он русскоязычный, несмотря на этническую принадлежность - а башкирский знает на полставки. Или он билингв. Или диглоссия в тех краях стала нормальным явлением. Тогда никаких дополнительных объяснений и гипотез не требуется: в этом случае ситуация будет нормальной и закономерной.
Проверили. Нет, не русскоязычные они. Мало того, часть информантов были даже не двуязычными, а прямо-таки почти не знали русского языка. То есть чуть-чуть знали, но так плохо, что можно не заморачиваться. Надо заметить, в тех краях никакого языкового сдвига не происходит и не предвидится. Нет причин наличие сдвиг подозревать, когда местные дети по-русски не умеют употреблять местоимения «он» и «она» (т.е. говорят по-русски «он» на девочку - эталонная ошибка типичного носителя тюркского языка, с другими языками не шибко знакомого).
Итак, гипотезу русскоязычности и даже билингвизма отвергли. Осталась несложная, в общем, версия, позволяющая свести в единую схему обилие словарей и странновато выглядящую языковую компетенцию живых носителей, а также использованный для этого текста тэг «норма».
Впрочем, тему это я ещё пожую в следующем посте.