yutaku | Вместо экзорцизма -7

Крейст ожидал, что будет непросто уговорить брата. Однако тот лишь посмеялся:

- Ты правда думал, что я Диасселя защищать буду? Или «будущее семьи»? Я уже сколько лет живу при друидской «роще», у меня жена и дети, соседи-орки, постоянные лечебные заклинания в заготовках, потому что постоянно кому-то надо, и несколько оленей. Если дядя сошёл с ума и вцепился во власть зубами, это не делает его для меня самым важным и ценным альвом на свете… Вот чего мне не хочется, так это самому возиться с тем, что вы тут в городе устроили. Я вообще в городе оставаться не хочу. Но это как раз решаемая задача.

- Ну да, спихните всё на клоуна, ему в самый раз, - пробормотал Крейст.

Превращать других существ Кессельф, однако, не умел, а в «классических свитках» не разбирался. В результате оставалось уговорить принцессу. Сиречь, мага.
Скульд выслушала, покачала головой: нет, сама такого заклинания не умею, и это совершенно не моя специальность. Со свитка? Покажите, сейчас буду разбираться. Да, с шансами получится, но есть вероятность ошибки. Один шанс из пяти примерно. Вас устраивает… вы серьёзно?! Хорошо, а на кого накладывать заклинание и во что превращать?
Крейст сказал.

- Это малефиций, - ответила Скульд.
- Городской охране неинтересно, что происходит в доме Фенриэ.
- Я не принадлежу у Дому Фенриэ. Почему вы не обратились к своим?
- Одни не могут, другие не хотят, - Крейсту очень не хотелось вдаваться в детали.
- Не хотят. Но вы принимаете решение за них.
- Мы не принимаем решения за них, - покачал головой Кессельф. – Мы просто не будем их спрашивать.
Скульд только брови подняла.

- Видите ли, - продолжил Крейст, жестом попросив брата подождать. – В течение многих лет в Доме Фенриэ любой ценой получали согласие альва на то, что с ним делают. Ложь, шантаж, двуслойные обвинения, скрытые угрозы ценному, присоединение к преступлению как реального или ложного соучастника - всё использовалось для того, чтобы получить согласие. В тот момент, когда женщина соглашалась, беспокоясь о своём ребёнке; когда подросток соглашался, надеясь, что старшие действительно ориентируются в ситуации, а не только делают вид; когда кто угодно брался выполнять свою часть договорённости, ожидая, что Диассель в конце концов выполнит свою - Диассель получал подтверждение своего права на любое насилие… Нет, я не буду получать согласия родственников на то, что я сейчас делаю. Я могу его получить. Не хочу.

Это «не хочу» Скульд уже слышала один раз. Когда обнаружила в своём питье ромашку вместо мерассы. Угнурийка покосилась на Кессельфа. В отличие от Крейста, друид говорил «мы», а не «я». И был больше похож на опекающего старшего, просто пошедшего присмотреть за полезшим в приключения младшим братом.
- Хорошо, - сказала Скульд. - А в кого превращать?
- В бельдюгу, - тут же отозвался друид.
- Бельдюга - это рыба такая? Но почему именно в неё?

Братья переглянулись.
- В Киэлесткине нет смертной казни. За самые тяжёлые преступления магически превращают, вот этим вот заклинанием, которое мы вам на свитке принесли. В бельдюг. И выпускают в море.
- Я никогда не видела живую бельдюгу, - призналась Скульд. – Я не знаю, как превращать именно в неё. Их можно где-нибудь посмотреть здесь? На рыбном рынке, например?
- Вряд ли найдётся на рынке, - покачал головой Крейст. – Бельдюг здесь никто не ест.
- Я поймаю, - сказал Кессельф. – Хоть что-то есть простое в этой истории.
- Он же сможет выбраться, - не выдержала Скульд. – Найти кого-то, кто его расколдует. Сложно, но ничего невозможного.
- Конечно, - кивнул Крейст. - Любой осуждённый, которого таким образом выпустили в море, может выбраться. Найти помощь, кого-то, кто расколдует… Вы когда-нибудь пробовали получить помощь, не имея возможности рассказать свою версию того, что случилось? И выглядя совершенно не похожей на разумное, взрослое, самостоятельное существо, на достойного члена общества?

Скульд помолчала.
- Не пробовала. Даже не попыталась.