![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Entry tags:
Откуда берутся демоны-7
- ...Так что «глаз вечности» я сейчас буду применять на себя, а не на вас, - сказала Скульд, оглядев оранжерею. – Мне всё ещё худо, так что ни с кем другим я прямо сейчас работать не буду.
- Мы мешаем? Нам помолчать? - уточнила Мешла. Сама она, при наличии хоть какого-то выбора, предпочитала работать одна, и чтоб в помещении больше никого.
- Нет. Просто говорите по-альвски, пожалуйста, - попросила Скульд. – Я тогда сама начинаю думать по-альвски и чувствую себя совершенно иначе. А сегодня поговорила по-угнурийски - и вот… очень не хочется работать и очень хочется сдохнуть.
- Это фантазм? – уточнила Мешла.
- Нет. Фантазм у меня другой: что у меня любящая и уделяющая мне много внимания мама, что папа жив, что бабушка жива и даже не пьёт ни из кого кровь, и никогда не пила; что у меня есть два старших брата и они оба меня защищают и берегут; а у тёти Тяны, наоборот, нет детей. А ещё мы богаты и у нас большой дом за городом, с садом и полем. От того, что я точно знаю, что эти люди мертвы или никогда не существовали, в фантазме ничего не меняется. Я постоянно обхожу его и слежу за тем, чтобы мои действия оставались вне его смыслов и картины… но каждый раз, когда я отправляюсь одна в город, из фантазма мне машут – «почему без брата? Опасно же!».
-Эмм… кто и зачем такое сделал?
- Мама нашла мага подешевле… Я не думаю, что она когда-нибудь честно ответит мне, «зачем». Помнится, среди её подружек одно время было принято говорить, что «с человеком случается то, во что он верит». Она могла попытаться заставить меня поверить в фантазм и таким образом сделать богатой и счастливой. А может, я просто слишком много рассказывала посторонним людям про бабушку, я помню, как меня из-за этого дёргали. Мама могла бояться, что бабушке кто-нибудь-таки забьёт кол в сердце, были на то причины… - Скульд пожала плечами. – Это догадки, я их никак не докажу. Память переменчива и не видна другим людям.
- А что, в Угнурии это законно?
- Честно? Я не знаю. В принципе, это малефиций. А на деле… я не знаю ни одного случая, чтобы кого-то, сделавшего такого рода добро ребёнку, хоть раз осудили. Это считать законным или нет?
Пауза.
- Давайте лучше про фантазмы и способы жить в обход них. Под взглядом вечности, которая фантазмов не видит и ни капли не беспокоится ни о богатстве, ни о бабушке, чем и прекрасна. И достаточно велика, чтобы в ней вмещались атоми под краешком крыши, обломки метеоритов в снегу, снежный виноград в городском парке и даже перенаселение уузов в канализации.
… Скириэн обернулась на смех, ухмыльнулась сама. Её движение заметили, чуть стихли - всё-таки оранжерея, не стоит мешать соседу медитировать. Особенно пожилым альвам, которых здесь, как и в другие дни, хватало.
У каждого народа свои печати времени, вечности - и старости. Для орка старость – время остывания энергии, равно ярости и страсти, когда наконец тени умерших раньше тебя близких, друзей и врагов собираются таким плотным коконом, что орк начинает смотреть на окружающий мир словно через его пелену; теперь поддерживать огонь в костре ощущается более важным делом, чем готовить на нём вкусное мясо. Для угнурийца - время обессиленно сесть, посмотреть наконец на тех, кто моложе, и изречь что-нибудь как можно более мудрое – даже если ещё не перестал кипеть внутри от зависти, обиды или разочарования. Для альва, наоборот, это возможность наконец перестать уже говорить, петь и танцевать, принять менее изящную позу и привалиться к какому-нибудь дереву - зелёному или засыхающему, спокойному, пожившему ещё дольше, чем альва.
Времена и города медленно и мало меняют это. Древний, легендарный лесной альв одевался в кожу и приваливался к дубам; кэарбеннарский - одевался в шелка и приказывал слугам поставить ему кресло возле вишни, киэлесткинский выращивал себе дерево дома или в оранжерее, чтоб и в середине зимы отдыхать возле него, не замерзая. И каждый такой старик, говорливый или молчаливый, был для страдающих и смеющихся молодых образцом того, к каким берегам прибивает в конце концов река жизни.
Скириэн уже замечала, что стареющие демоны стремились стать такими образцами нарочно. Но оказывающиеся рядом с этими блестящими, успешными, речистыми образцами молодые существа внезапно переставали пытаться дожить до старости.
- Мы мешаем? Нам помолчать? - уточнила Мешла. Сама она, при наличии хоть какого-то выбора, предпочитала работать одна, и чтоб в помещении больше никого.
- Нет. Просто говорите по-альвски, пожалуйста, - попросила Скульд. – Я тогда сама начинаю думать по-альвски и чувствую себя совершенно иначе. А сегодня поговорила по-угнурийски - и вот… очень не хочется работать и очень хочется сдохнуть.
- Это фантазм? – уточнила Мешла.
- Нет. Фантазм у меня другой: что у меня любящая и уделяющая мне много внимания мама, что папа жив, что бабушка жива и даже не пьёт ни из кого кровь, и никогда не пила; что у меня есть два старших брата и они оба меня защищают и берегут; а у тёти Тяны, наоборот, нет детей. А ещё мы богаты и у нас большой дом за городом, с садом и полем. От того, что я точно знаю, что эти люди мертвы или никогда не существовали, в фантазме ничего не меняется. Я постоянно обхожу его и слежу за тем, чтобы мои действия оставались вне его смыслов и картины… но каждый раз, когда я отправляюсь одна в город, из фантазма мне машут – «почему без брата? Опасно же!».
-Эмм… кто и зачем такое сделал?
- Мама нашла мага подешевле… Я не думаю, что она когда-нибудь честно ответит мне, «зачем». Помнится, среди её подружек одно время было принято говорить, что «с человеком случается то, во что он верит». Она могла попытаться заставить меня поверить в фантазм и таким образом сделать богатой и счастливой. А может, я просто слишком много рассказывала посторонним людям про бабушку, я помню, как меня из-за этого дёргали. Мама могла бояться, что бабушке кто-нибудь-таки забьёт кол в сердце, были на то причины… - Скульд пожала плечами. – Это догадки, я их никак не докажу. Память переменчива и не видна другим людям.
- А что, в Угнурии это законно?
- Честно? Я не знаю. В принципе, это малефиций. А на деле… я не знаю ни одного случая, чтобы кого-то, сделавшего такого рода добро ребёнку, хоть раз осудили. Это считать законным или нет?
Пауза.
- Давайте лучше про фантазмы и способы жить в обход них. Под взглядом вечности, которая фантазмов не видит и ни капли не беспокоится ни о богатстве, ни о бабушке, чем и прекрасна. И достаточно велика, чтобы в ней вмещались атоми под краешком крыши, обломки метеоритов в снегу, снежный виноград в городском парке и даже перенаселение уузов в канализации.
… Скириэн обернулась на смех, ухмыльнулась сама. Её движение заметили, чуть стихли - всё-таки оранжерея, не стоит мешать соседу медитировать. Особенно пожилым альвам, которых здесь, как и в другие дни, хватало.
У каждого народа свои печати времени, вечности - и старости. Для орка старость – время остывания энергии, равно ярости и страсти, когда наконец тени умерших раньше тебя близких, друзей и врагов собираются таким плотным коконом, что орк начинает смотреть на окружающий мир словно через его пелену; теперь поддерживать огонь в костре ощущается более важным делом, чем готовить на нём вкусное мясо. Для угнурийца - время обессиленно сесть, посмотреть наконец на тех, кто моложе, и изречь что-нибудь как можно более мудрое – даже если ещё не перестал кипеть внутри от зависти, обиды или разочарования. Для альва, наоборот, это возможность наконец перестать уже говорить, петь и танцевать, принять менее изящную позу и привалиться к какому-нибудь дереву - зелёному или засыхающему, спокойному, пожившему ещё дольше, чем альва.
Времена и города медленно и мало меняют это. Древний, легендарный лесной альв одевался в кожу и приваливался к дубам; кэарбеннарский - одевался в шелка и приказывал слугам поставить ему кресло возле вишни, киэлесткинский выращивал себе дерево дома или в оранжерее, чтоб и в середине зимы отдыхать возле него, не замерзая. И каждый такой старик, говорливый или молчаливый, был для страдающих и смеющихся молодых образцом того, к каким берегам прибивает в конце концов река жизни.
Скириэн уже замечала, что стареющие демоны стремились стать такими образцами нарочно. Но оказывающиеся рядом с этими блестящими, успешными, речистыми образцами молодые существа внезапно переставали пытаться дожить до старости.