![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Ещё один способ добавить нового участника в ситуацию — это ввести эталон, образец для сравнения. Классический пример — сравнительная степень прилагательных и наречий:
Гарун бежал быстрее лани (сравните с базовой ситуацией: Гарун бежал быстро).
Если отвлечься от обязательной грамматической валентности, а взять вообще все конструкции с аналогичной семантикой (где есть явное сравнение — но ещё не метафора или метонимия) — то добавление подобного участника происходит и в превосходной степени («быстрейший» предполагает «из всех», т.е. добавляет участника «все вообще»). Участник также может быть введе говорящим произвольно в качестве эталона в любой конструкции сравнения по какому-то признаку:
Он стал красный, как рак (ср. с нейтральным «Он покраснел», где никаких раков ещё не вводится).
Выбор эталона, образца для сравнения случайным не бывает, он как-то связан со сравниваемым — причём не только по тому признаку, по которому явным образом производится сравнение.
Кроссовки удобнее туфель - кроме собственно параметра «удобства», кроссовки с туфлями объединяет параметр «обувь», причём «обычная в нашей жизни, которую люди часто носят». Именно поэтому один объект этого класса может служить эталоном, основанием сравнения для другого объекта. Такие сравнения имеют практическую основу: позволяют на деле выбрать, что надеть на ноги. Сравнение *Кроссовки удобнее деревянных ложек так не сработает: замерить по параметру «удобство», несоменно, можно оба объекта — но толку-то?
Чуть сложнее со сравнениями лирическими, где практическое применение образца и сравниваемое даже и не предполагается. В отсутствие «простой бытовой связи» объединяют участников таких сравнений перимущественно коннотации, культурные и эмоционально-экспрессивные, и используется при этом периферия языкового значения.
Её щёки алее роз предполагает, что кроме красного цвета, объединяющими признаками для «неё» и «розы» являются «оба явления относятся к разряду красивых-нежных-изящных-живых-нравящихся лично мне». Ядра значения слов, обозначающих объект сравнения и образец (то есть их формальных определений), всегда недостаточно. А всю периферию в словарь технически не затолкать, да она ещё и меняется быстро. Фактически, для использования и понимания таких сравнений требуется общее, личное и культурно обусловленное представление о многих (!) свойствах явления, плюс о его возможных эмоциональных окрасках и оценках . Из-за этого, кстати, люди с проблемами в эмоциональной сфере лирику обычно понимают туго, вплоть до «не читают вообще никогда» - но это уже совсем не лингвистика.
Особенно интересно выглядят связи сравниваемого и эталона, когда причина выбора эталона раскрыта в других частях цельного текста:
Мне бы белую фуражку,
Мне бы белую рубашку,
Мне бы галстук белый-белый
И штаны белее мела.
Мне б пальто белей белил...
Я бы так их извозил!!!
В качестве эталонов белизны здесь выбираются не снег и не лилии, а мел и белила — белые красящие/пачкающие вещества. И это перекликается со словом «извозил» из самого конца текста. То есть появление «марких» эталонов для сравнения продиктовано тем, что лирический герой УЖЕ развивает тему превращения одежды в нечто грязное, то есть фактически через сравнения уверенной дорожкой идёт к полному развитию темы. Слово «тема» здесь не случайно — в этом месте вопрос введения «участника-образца», завязанного на основную тему текста, плотно смыкается с вопросом текстовой цельности. То есть в норме сравнения в тексте связаны — тем или иным образом — с темой текста.
А если не связаны? Такое обычно происходит со штампами, которые выскакивают из говорящего «на автомате», без учета собственно их внутреннего содержания - просто за счёт их частотности, натоптанности дорожек к ним в мозговых извилинах. И это одна из причин, почему штампы часто вызывают у слушателя-читателя негативную реакцию. Проще пареной репы - это, конечно, хорошо известный фразеологизм, но ведь репа-то в большинстве случае ни при чём (да и кто из читателей её, эту репу, вообще готовил?).
Если же связи нет совсем, а сравнение не штампованное — можно начинать искать нарушения цельности текста. «Стремительные домкраты» могут появляться просто потому, что говорящий-пишущий имеет неверное представление о том, что такое домкрат и на что он похож. Но могут появляться и потому, что говорящий-пишущий счел волну похожей на домкрат по какому-то одному признаку (например, «способна приподнять предмет»), но потерял весь контекст употребления сравнения (волны в изначальном тексте всё-таки не поднимают что-то, а падают, да ещё и стремительно), или же не смог сопоставить образы волны и домкрата по большему количеству признаков, чем один. И то, и другое — признаки очень неприятных проблем.
Гарун бежал быстрее лани (сравните с базовой ситуацией: Гарун бежал быстро).
Если отвлечься от обязательной грамматической валентности, а взять вообще все конструкции с аналогичной семантикой (где есть явное сравнение — но ещё не метафора или метонимия) — то добавление подобного участника происходит и в превосходной степени («быстрейший» предполагает «из всех», т.е. добавляет участника «все вообще»). Участник также может быть введе говорящим произвольно в качестве эталона в любой конструкции сравнения по какому-то признаку:
Он стал красный, как рак (ср. с нейтральным «Он покраснел», где никаких раков ещё не вводится).
Выбор эталона, образца для сравнения случайным не бывает, он как-то связан со сравниваемым — причём не только по тому признаку, по которому явным образом производится сравнение.
Кроссовки удобнее туфель - кроме собственно параметра «удобства», кроссовки с туфлями объединяет параметр «обувь», причём «обычная в нашей жизни, которую люди часто носят». Именно поэтому один объект этого класса может служить эталоном, основанием сравнения для другого объекта. Такие сравнения имеют практическую основу: позволяют на деле выбрать, что надеть на ноги. Сравнение *Кроссовки удобнее деревянных ложек так не сработает: замерить по параметру «удобство», несоменно, можно оба объекта — но толку-то?
Чуть сложнее со сравнениями лирическими, где практическое применение образца и сравниваемое даже и не предполагается. В отсутствие «простой бытовой связи» объединяют участников таких сравнений перимущественно коннотации, культурные и эмоционально-экспрессивные, и используется при этом периферия языкового значения.
Её щёки алее роз предполагает, что кроме красного цвета, объединяющими признаками для «неё» и «розы» являются «оба явления относятся к разряду красивых-нежных-изящных-живых-нравящихся лично мне». Ядра значения слов, обозначающих объект сравнения и образец (то есть их формальных определений), всегда недостаточно. А всю периферию в словарь технически не затолкать, да она ещё и меняется быстро. Фактически, для использования и понимания таких сравнений требуется общее, личное и культурно обусловленное представление о многих (!) свойствах явления, плюс о его возможных эмоциональных окрасках и оценках . Из-за этого, кстати, люди с проблемами в эмоциональной сфере лирику обычно понимают туго, вплоть до «не читают вообще никогда» - но это уже совсем не лингвистика.
Особенно интересно выглядят связи сравниваемого и эталона, когда причина выбора эталона раскрыта в других частях цельного текста:
Мне бы белую фуражку,
Мне бы белую рубашку,
Мне бы галстук белый-белый
И штаны белее мела.
Мне б пальто белей белил...
Я бы так их извозил!!!
В качестве эталонов белизны здесь выбираются не снег и не лилии, а мел и белила — белые красящие/пачкающие вещества. И это перекликается со словом «извозил» из самого конца текста. То есть появление «марких» эталонов для сравнения продиктовано тем, что лирический герой УЖЕ развивает тему превращения одежды в нечто грязное, то есть фактически через сравнения уверенной дорожкой идёт к полному развитию темы. Слово «тема» здесь не случайно — в этом месте вопрос введения «участника-образца», завязанного на основную тему текста, плотно смыкается с вопросом текстовой цельности. То есть в норме сравнения в тексте связаны — тем или иным образом — с темой текста.
А если не связаны? Такое обычно происходит со штампами, которые выскакивают из говорящего «на автомате», без учета собственно их внутреннего содержания - просто за счёт их частотности, натоптанности дорожек к ним в мозговых извилинах. И это одна из причин, почему штампы часто вызывают у слушателя-читателя негативную реакцию. Проще пареной репы - это, конечно, хорошо известный фразеологизм, но ведь репа-то в большинстве случае ни при чём (да и кто из читателей её, эту репу, вообще готовил?).
Если же связи нет совсем, а сравнение не штампованное — можно начинать искать нарушения цельности текста. «Стремительные домкраты» могут появляться просто потому, что говорящий-пишущий имеет неверное представление о том, что такое домкрат и на что он похож. Но могут появляться и потому, что говорящий-пишущий счел волну похожей на домкрат по какому-то одному признаку (например, «способна приподнять предмет»), но потерял весь контекст употребления сравнения (волны в изначальном тексте всё-таки не поднимают что-то, а падают, да ещё и стремительно), или же не смог сопоставить образы волны и домкрата по большему количеству признаков, чем один. И то, и другое — признаки очень неприятных проблем.