![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Навеяно свежим постом во френдленте о том, что считать «зависимостью», а что - нет.
В одной дружественной мне семье пару поколений назад жил-был фронтовик. Был он везучим, вернулся с фронта целым и даже встретился дома с женой, тоже благополучно пережившей войну. Стали они жить вместе снова, и обнаружила жена, что за время войны появилась у его спутника жизни привычка: наркомовские 100 грамм каждый день. Каждый день за обедом 100 грамм водки.
Поразмыслила она. Понаблюдала. И в какой-то момент сказала: слушай, у нас как-то денег ну совсем не хватает. А не мог бы ты сократиться и свои наркомовские не каждый день принимать – а, скажем, через день? Денег в семье действительно не хватало - собственно, после войны не хватало примерно так всего, причём у всех вокруг. Ну, он согласился, пил теперь свою водку только через день.
Жена выждала. И через некоторое время сказала снова: слушай, денег-то по-прежнему не хватает (и дальше, подозреваю, про какие-то совместные семейные планы на эти деньги - таких деталей истории до меня уже не дошло). А давай, допустим, наркомовские 100 грамм - только по выходным? Он согласился, что да, для денег есть и получше применение. И водка теперь фигурировала на столе только в выходные.
На следующей итерации того же танца потребление водки было сокращено до «только в праздники».
И на этом жена остановилась. И "наркомовские 100 грамм" по праздникам были у него всю жизнь.
Так вот, к теме зависимостей.
Если бы фронтовик распёрся и начал отстаивать своё право на сто грамм, а жену начал бы обвинять в том, что она лезет в его личные границы, мешая процессу удовлетворения его ценных потребностей с целью его личный ресурс отжать для мифического «общего блага», и вообще «тебе мало денег - иди и заработай» - то не было бы у истории никакого хорошего конца, а было б то самое поведение, которое психологи обычно называют «зависимым», и домашнее насилие вслед за ним.
Если бы жена начала бегать и рассказывать, что у мужа после фронта «зависимость» от алкоголя и искать волшебного способа его закодировать, чтобы у него на всю жизнь было отвращение к водке, и если бы она каждый день смотрела на него и этот стакан отчаянными глазами человека, который ничего кроме этого стакана сейчас в ближнем не видит и значимым не считает; если бы ей было важно исключить эту водку полностью, чтобы вот никогда и ни за что – то тоже не было бы у истории никакого хорошего конца. А было бы домашнее насилие, только с заходом с другой стороны.
А водка, собственно, в истории как всегда, побоку. Она жидкая и в бутылке. Ей нечем интересоваться, кто и кого там считает от неё зависимым. И совершенно не сопротивляется, когда её люто ненавидят и обвиняют.
В одной дружественной мне семье пару поколений назад жил-был фронтовик. Был он везучим, вернулся с фронта целым и даже встретился дома с женой, тоже благополучно пережившей войну. Стали они жить вместе снова, и обнаружила жена, что за время войны появилась у его спутника жизни привычка: наркомовские 100 грамм каждый день. Каждый день за обедом 100 грамм водки.
Поразмыслила она. Понаблюдала. И в какой-то момент сказала: слушай, у нас как-то денег ну совсем не хватает. А не мог бы ты сократиться и свои наркомовские не каждый день принимать – а, скажем, через день? Денег в семье действительно не хватало - собственно, после войны не хватало примерно так всего, причём у всех вокруг. Ну, он согласился, пил теперь свою водку только через день.
Жена выждала. И через некоторое время сказала снова: слушай, денег-то по-прежнему не хватает (и дальше, подозреваю, про какие-то совместные семейные планы на эти деньги - таких деталей истории до меня уже не дошло). А давай, допустим, наркомовские 100 грамм - только по выходным? Он согласился, что да, для денег есть и получше применение. И водка теперь фигурировала на столе только в выходные.
На следующей итерации того же танца потребление водки было сокращено до «только в праздники».
И на этом жена остановилась. И "наркомовские 100 грамм" по праздникам были у него всю жизнь.
Так вот, к теме зависимостей.
Если бы фронтовик распёрся и начал отстаивать своё право на сто грамм, а жену начал бы обвинять в том, что она лезет в его личные границы, мешая процессу удовлетворения его ценных потребностей с целью его личный ресурс отжать для мифического «общего блага», и вообще «тебе мало денег - иди и заработай» - то не было бы у истории никакого хорошего конца, а было б то самое поведение, которое психологи обычно называют «зависимым», и домашнее насилие вслед за ним.
Если бы жена начала бегать и рассказывать, что у мужа после фронта «зависимость» от алкоголя и искать волшебного способа его закодировать, чтобы у него на всю жизнь было отвращение к водке, и если бы она каждый день смотрела на него и этот стакан отчаянными глазами человека, который ничего кроме этого стакана сейчас в ближнем не видит и значимым не считает; если бы ей было важно исключить эту водку полностью, чтобы вот никогда и ни за что – то тоже не было бы у истории никакого хорошего конца. А было бы домашнее насилие, только с заходом с другой стороны.
А водка, собственно, в истории как всегда, побоку. Она жидкая и в бутылке. Ей нечем интересоваться, кто и кого там считает от неё зависимым. И совершенно не сопротивляется, когда её люто ненавидят и обвиняют.
Tags: