Откуда берутся демоны-4

[yutaku]

Скириэн преувеличивала: ситуации, когда Кёнискэ Коар говорила «не знаю», всё-таки бывали.
Например, когда примчавшаяся городская охрана, расспросившая её про то, что именно говорила и делала угнурийка, перешла к теме «а что именно эта магия с вами сейчас делает», она прекрасно произнесла «не знаю», плавно превратившись из очень расстроенной милой пожилой дамы в даму очень серьёзную и осторожную. Предложение «а давайте наши маги посмотрят теперь детально, всё ли с вами в порядке» она попыталась отклонить… и отклонение не было принято.


Зато тем, кто интересовался гаданиями, да и просто знакомым, Кёнискэ действительно обычно не отвечала «не знаю». Пришедший мог неправильно формулировать запрос, он мог плохо понимать, чего хочет, он мог иметь превратные представления о себе и своей ситуации - но, конечно же, трудность никогда не могла состоять в том, что Кёнискэ что-то не знает. Разумеется, недовольных хватало, да и к работе с молодёжью гадалка перешла уже после того, как ровесники по всем городу начали сообщать друг другу, что Кёнискэ врёт и не сознаётся. Но это было лишь дополнительным свидетельством того, насколько мерзко и безнадёжно её поколение.

Демонолог, определивший в Кёнискэ наличие соответствующего потустороннего существа, ничего не смог сказать о том, насколько оно давно здесь: только что демона зовут Кёнискэ Коар, что уходить ему некуда, что оно умеет творить фантазмы, жрать тело своей хозяйки и, возможно, что-то ещё. Нет, на големов влиять вряд ли умеет, под охрану големов сажать можно.
- Но зачем бы мне понадобилось творить малефиции? – выразительно спрашивала Кёнискэ после того, как ей предъявили обвинения. – Я всю жизнь занимаюсь предсказаниями. Не так много гадалок может похвастаться, что способны поддерживать репутацию без протекции храма.

Шианри Кеарваст, занимавшийся этим делом ещё со времени обнаружения туурнгаков, не стал пускаться в объяснения. Чтобы иметь возможность покушать ещё, разумеется - не столько рыбки и бутербродов с икрой, сколько чужой жизненной силы, как и положено растущему, формирующемуся демону. Гораздо интереснее, с его точки зрения, вопрос «почему без малефиция в конце концов стало не обойтись». Гадалка не задала его. В сущности, задала его в некий момент только Скириэн. Меж тем у Шианри было мнение на этот счёт, которое состояло в следующем: «Киэлесткин слишком большой, но слишком маленький».

…
В маленьких посёлках и плотных кочующих общинах мошенников не бывает. Обмануть чужого может быть для жителя маленького сообщества доблестью и достижением, весьма непростым и редким. Чужих под боком мало. Обманывать своих - дело глухое: вралю некуда деваться от обманутых, и он либо обрастает репутацией пустого болтуна и халявщика, которого никто не принимает всерьёз, либо причиняет общине достаточно неприятностей и его труп остаётся где-нибудь в тундре, где его никто не ищет. В маленьких общинах не бывает мошенничества как формы хозяйственной деятельности.

В огромных южных поселениях, вроде Союза Пяти Городов, где солнце кормит десятки и сотни тысяч двуногих, где соседи меняются быстро, а мнения о соседях - ещё быстрее, мошенничеством можно промышлять всю жизнь: людей-нелюдей много, они приходят и уходят. Разумеется, демоном такой промышлятель станет - но не в этой жизни, а в следующей, когда уже никому не будет видно, откуда и как он такой уродился. А пока есть возможность уйти общаться в соседний квартал, переехать в соседний город - и найти там примерно такую же жизнь, услышать такой же язык, встретиться с таким же умолчанием «предположим, ты разумное существо, на общих основаниях вкладывающееся в общую безопасность» - мошенник может находить новых жертв сколько угодно, гордясь своим умением общаться и презирая чужую тупость. Если только его стража вдруг не поймает, конечно.

Киэлесткин слишком велик для первой истории, но слишком холоден и мал для второй. Чтобы «не понадобился» малефиций, надо постоянно искать жертв всё младше и младше - из тех, что не поверят советам уже обжёгшихся; надо ловить приезжих, вроде этой угнурийки. Но их всё равно слишком мало. Гордость за своё умение общаться, за умение злоупотреблять негласным "мы мирно живём рядом", за умение своевременно избавляться от тех, кому уже задолжал слишком много, оборачивается здесь в конце концов необходимостью уезжать, возможно - поспешно.

Однако уезжающему из Киэлесткина недостаточно «уметь общаться». Неплохо бы ещё и выучить тот язык, на котором общаться собираешься.
Привыкнуть к чужому климату.
Сориентироваться в чужих законах.
Сориентироваться в чужих порядках, которые нигде не записаны, но которые вплетены в жизнь местных куда плотнее.
Потратить на переезд деньги или рисковать комфортом и безопасностью на каждом шагу, где денег не хватило.

… Шианри Кэарваст ни капли не удивлялся тому, что Кёнискэ Коар так много говорила самым разным альвам о том, что из Киэлесткина надо уезжать. Равно как и тому, что она вовремя не уехала.