![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
- Но что ты тут собираешься делать? У тебя же здесь никого нет!
Мать, разумеется, никуда не исчезла. Она не просила у Скульд денег - это бы означало признать, что она хочет денег. Она не требовала возвращения в Мошкелу – это бы означало, что она хочет, чтобы дочь вернулась домой.
- У тебя есть здесь жених?
- О, это было бы прекрасной отмазкой… Нет. Я уехала не к жениху, а вон из Мошкелы.
На Скульд посмотрели отчаянные глаза ребёнка из того фантазма, что показала ей Кёнискэ. Ребёнка, окружённого чудовищами. «Почему вдруг меня так? За что?». Вот чем, пожалуй, выгодна позиция того, кто топает ножкой и гордо покидает некачественную семью: ему не приходится заботиться о престарелых родителях… И не приходится решать задачу, как рассказать о случившемся с тобой тому, кто спрашивает, но не слушает. О некоторых вещах вообще лучше рассказывать следователю, а не маме - толку больше.
- И никому ничего не сказала! Если бы не Зензеро, святой человек, мы бы все так и считали, что с тобой… что-то случилось.
«Со мной, кстати, именно что случилось!»
- И я, пожалуй, останусь именно тут. Где Зензеро не считают святым человеком, наринскую школу – способом обучения, а таунгмаззат - способом поддерживать разваливающуюся семью.
- Ну ты ещё скажи, что школа плохая! Тебе же полученные навыки каждый день пригождаются.
- Они с техникой «чистого разумма» сделали всё, чтобы этих навыков ни у кого из нас не появилось… То, что хоть некоторые из нас в результате что-то освоили - это ошибка, всё пошло не по плану. Бывает. Дети стали играть вместо того, чтобы учиться. Если бы мы только учились - ничего бы не смогли.
Перед глазами у Скульд стояло ночное море. Ребёнок, если его учить только «чистому разуму» и не подпускать к практике, никогда не сможет превратить учителя в бельдюгу. Или ещё как-то отомстить. Выросши, ещё не скоро он сможет заработать денег, чтобы заплатить магу… а к тому времени ему будет уже не до того. Впрочем, вряд ли Крейст заплатил ей из своих. Скорее всего, взял из кошелька Диасселя.
- Я же не могу долго оставаться здесь, в Киэлесткине.
- Можешь, на самом деле. Осваиваешь язык, ищешь заработок, ищешь жильё…
- Альвский язык? Да я с ума сойду, он такой сложный.
- Ты же больше всех убеждала меня, как полезно учить языки и как они пригодятся в жизни.
- Ты - другое дело! А я уже не в том возрасте.
- Странно, я же вроде предлагаю тебе точно такое же добро, какое ты сделала мне, а ты отбиваешься.
- Ты не понимаешь! У меня нет столько времени, сил и денег!
- Хм. А как ты вообще сюда добралась? На какие деньги?
- Ну… я их в карты выиграла.
Этого Скульд не ожидала. Она смотрела на явно смущённое лицо матери.
- У купца, с которым сюда ехала. Я только на корабле узнала, что за проход через Коидор надо платить, и всё такое. А потом же ещё обратно ехать. Ну и я вечером села играть с остальными, и осторожно, осторожно, на вистах…
Скульд засмеялась, впервые за весь длинный разговор. Этого вряд ли кто ожидал от тревожной пожилой женщины. Интересно, что она предпримет, если ещё на некоторое время останется одна?
Мать застенчиво улыбалась, и тоже впервые за этот день. Детской-детской улыбкой.
----
На следующий день Скульд с усилием выходила из своего нового, ещё полуобжитого жилья. Если бы надо было и сегодня тоже нестись на заработки (за метеоритами, по крышам, в глубокий снег, и можно всё вместе) – это не было бы проблемой. Если бы рядом была опасность, если бы надо было выживать, избавляться от очередных «паломников» или демонов - пожалуйста. Но сегодня - и неизвестно, надолго ли это – ей надо было как-то жить с тем фактом, что ей никто не угрожает, что с соседом стоит поздороваться, что к Медденайру стоит зайти, что… что Крейст и Кессельф до сих пор так и не попытались обвинить её. И что к этому отсутствию предательства придётся привыкать так же, как приходится привыкать к получению денег за работу, к отсутствию попыток толкнуть на улице и к «добрый день!» вместо «да откуда вы, шлюхи, понабежали!».
Добрый день. И вам добрый день, как дела? Нет, не очень тороплюсь, могу помочь с санками. До вечеринки у Мианы Киэ ещё есть время. (Миана - сестра Рёски Киэ, с ней Скульд успела познакомиться, зайдя к нему играть в Лабиринты). Она и её гномские товарищи вырастили-таки первый живой камень из нового семейства, он запел у них даже. Дальше, говорят, будет проще, он будет раскачивать остальные камни. Теперь Миана и гномы водят отмечать успех буквально всех своих знакомых, будут пиво, танцы и не знаю что ещё.
Мать, разумеется, никуда не исчезла. Она не просила у Скульд денег - это бы означало признать, что она хочет денег. Она не требовала возвращения в Мошкелу – это бы означало, что она хочет, чтобы дочь вернулась домой.
- У тебя есть здесь жених?
- О, это было бы прекрасной отмазкой… Нет. Я уехала не к жениху, а вон из Мошкелы.
На Скульд посмотрели отчаянные глаза ребёнка из того фантазма, что показала ей Кёнискэ. Ребёнка, окружённого чудовищами. «Почему вдруг меня так? За что?». Вот чем, пожалуй, выгодна позиция того, кто топает ножкой и гордо покидает некачественную семью: ему не приходится заботиться о престарелых родителях… И не приходится решать задачу, как рассказать о случившемся с тобой тому, кто спрашивает, но не слушает. О некоторых вещах вообще лучше рассказывать следователю, а не маме - толку больше.
- И никому ничего не сказала! Если бы не Зензеро, святой человек, мы бы все так и считали, что с тобой… что-то случилось.
«Со мной, кстати, именно что случилось!»
- И я, пожалуй, останусь именно тут. Где Зензеро не считают святым человеком, наринскую школу – способом обучения, а таунгмаззат - способом поддерживать разваливающуюся семью.
- Ну ты ещё скажи, что школа плохая! Тебе же полученные навыки каждый день пригождаются.
- Они с техникой «чистого разумма» сделали всё, чтобы этих навыков ни у кого из нас не появилось… То, что хоть некоторые из нас в результате что-то освоили - это ошибка, всё пошло не по плану. Бывает. Дети стали играть вместо того, чтобы учиться. Если бы мы только учились - ничего бы не смогли.
Перед глазами у Скульд стояло ночное море. Ребёнок, если его учить только «чистому разуму» и не подпускать к практике, никогда не сможет превратить учителя в бельдюгу. Или ещё как-то отомстить. Выросши, ещё не скоро он сможет заработать денег, чтобы заплатить магу… а к тому времени ему будет уже не до того. Впрочем, вряд ли Крейст заплатил ей из своих. Скорее всего, взял из кошелька Диасселя.
- Я же не могу долго оставаться здесь, в Киэлесткине.
- Можешь, на самом деле. Осваиваешь язык, ищешь заработок, ищешь жильё…
- Альвский язык? Да я с ума сойду, он такой сложный.
- Ты же больше всех убеждала меня, как полезно учить языки и как они пригодятся в жизни.
- Ты - другое дело! А я уже не в том возрасте.
- Странно, я же вроде предлагаю тебе точно такое же добро, какое ты сделала мне, а ты отбиваешься.
- Ты не понимаешь! У меня нет столько времени, сил и денег!
- Хм. А как ты вообще сюда добралась? На какие деньги?
- Ну… я их в карты выиграла.
Этого Скульд не ожидала. Она смотрела на явно смущённое лицо матери.
- У купца, с которым сюда ехала. Я только на корабле узнала, что за проход через Коидор надо платить, и всё такое. А потом же ещё обратно ехать. Ну и я вечером села играть с остальными, и осторожно, осторожно, на вистах…
Скульд засмеялась, впервые за весь длинный разговор. Этого вряд ли кто ожидал от тревожной пожилой женщины. Интересно, что она предпримет, если ещё на некоторое время останется одна?
Мать застенчиво улыбалась, и тоже впервые за этот день. Детской-детской улыбкой.
----
На следующий день Скульд с усилием выходила из своего нового, ещё полуобжитого жилья. Если бы надо было и сегодня тоже нестись на заработки (за метеоритами, по крышам, в глубокий снег, и можно всё вместе) – это не было бы проблемой. Если бы рядом была опасность, если бы надо было выживать, избавляться от очередных «паломников» или демонов - пожалуйста. Но сегодня - и неизвестно, надолго ли это – ей надо было как-то жить с тем фактом, что ей никто не угрожает, что с соседом стоит поздороваться, что к Медденайру стоит зайти, что… что Крейст и Кессельф до сих пор так и не попытались обвинить её. И что к этому отсутствию предательства придётся привыкать так же, как приходится привыкать к получению денег за работу, к отсутствию попыток толкнуть на улице и к «добрый день!» вместо «да откуда вы, шлюхи, понабежали!».
Добрый день. И вам добрый день, как дела? Нет, не очень тороплюсь, могу помочь с санками. До вечеринки у Мианы Киэ ещё есть время. (Миана - сестра Рёски Киэ, с ней Скульд успела познакомиться, зайдя к нему играть в Лабиринты). Она и её гномские товарищи вырастили-таки первый живой камень из нового семейства, он запел у них даже. Дальше, говорят, будет проще, он будет раскачивать остальные камни. Теперь Миана и гномы водят отмечать успех буквально всех своих знакомых, будут пиво, танцы и не знаю что ещё.
Tags: